История Звенигородской биологической станции МГУ

К.Н. Благосклонов. М. МГУ 1987. 22 с.

Предисловие ко второму изданию.

10 января 2020 года исполнилось 110 лет со дня рождения доцента кафедры зоологии позвоночных биофака МГУ, орнитолога, историка и просветителя Константина Николаевича Благосклонова (1910-1985). В этом же году исполняется 110 лет Звенигородской биостанции МГУ имени С.Н. Скадовского. Это совпадение представляется символичным, так как К.Н. Благосклонов значительную часть своей жизни, начиная с 1950-х годов до последнего 1985 года включительно, посвятил работе на Звенигородской биостанции, не считая военных фронтовых лет.

К.Н. Благосклонов ежегодно вел полевую практику на Звенигородской биостанции и параллельно ставил эксперименты с птицами в природе, осуществлять которые ему часто помогали студенты и школьники-юннаты. Он был активным участником организации юннатского движения в нашей стране. С 1939 до июня 1941 года Константин Николаевич руководил кружком юных биологов зоопарка (КЮБЗ). После войны К.Н. организовал при Всероссийском обществе охраны природы молодежную секцию (кружок ВООП). С приходом по его приглашению к руководству этим кружком Петра Петровича Смолина, кружок обрел широкую известность. Среди наиболее важных достижений Константина Николаевича в области педагогики по праву называют создание в 1950 г. Биологической олимпиады школьников в Московском университете (Багоцкий, 2010). В 1949 году К.Н. Благосклонов начал читать студентам курс лекций «Охрана природы». Логичным продолжением курса лекций стал выход в 1967 году первого учебника «Охрана природы», написанного совместно с В.Н. Тихомировым и А.А. Иноземцевым. В 1960 году К.Н. Благосклонов горячо приветствовал организацию В.Н. Тихомировым на факультете студенческой дружины по охране природы, существующей уже шестьдесят лет, и стал ее вторым куратором. К.Н. Благосклонов в 1981 году поддержал и одобрил создание регионального заказника на базе лесного массива биостанции. Учреждение заказника состоялось исключительно благодаря усилиям дружины по охране природы. Основные достижения орнитологической работы К.Н. Благосклонова на Звенигородской биостанции легли в основу художественного фильма «Крылатая защита» (режиссер Б.Г. Долин). Его снимали на биостанции при помощи и консультации К.Н. Благосклонова. Фильм шел во многих кинотеатрах Москвы и имел большой успех. Песня из этого фильма «Скворцы прилетели» была, как теперь сказали бы, «хитом». Главный талант К.Н. Благосклонова, просветительство, особенно ярко проявлялся в ходе летней практики на биостанции. На занятиях он любил повторять, что в природе надо говорить только о том, что показываешь, и что знания передаются ученикам через эмоции преподавателя. Он сам неукоснительно следовал этому. Его увлеченные эссе о природе запоминались легко и надолго. Но особенно он ценил, чтобы студенты, которые только что познакомились с основами зоологии и ботаники, сами вели занятия со школьниками из ближайших лагерей. Для него эти «плоды просвещения» были чрезвычайно дороги.

При жизни К.Н. Благосклонов не успел опубликовать многое из того, что было им задумано, хотя считал, что будет долгожителем, как и его предки, и напишет, по меньшей мере, еще три книги. В частности, это «История Звенигородской биостанции МГУ», в основу которой он предполагал положить текст рукописи сотрудницы кафедры антропологии Н. Кирилловой. Уже после его кончины в 1985 году дополненный и переработанный им вариант мы с В.В. Петровым предложили к публикации и даже отнесли в издательство МГУ. Но предложение напечатать рукопись было отклонено по формальным соображениям. В частности, в планах издательства не было средств на эту публикацию. Но нам удалось договориться о публикации за счет редакторов. Это и состоялось в 1987 году. Однако при публикации текст К.Н. Благосклонова был сильно сокращен, а название изменено на «Летняя практика на Звенигородской биологической станции МГУ», так как печатался в рубрике «учебные пособия». Текст брошюры К.Н. Благосклонова (1987) в 2000 г. в сокращении был размещен О.В. Анисимовой на сайте «Научная сеть» и обнаружен еще на некоторых, а также использован в монографии М.Н. Скадовской «История рода Скадовских в России». М.: Издательство МГУ. 2001. 370 с. Представляется уместным без сокращений разместить его на сайте кафедры зоологии позвоночных, где всю жизнь трудился К.Н. Благосклонов.

Ведущий научный сотрудник кафедры зоологии позвоночных
К.В. Авилова

Предисловие редактора 1-го издания

Звенигородская биологическая станция Московского государственного университета – замечательный уголок Подмосковья с богатой флорой и фауной, с разнообразным растительным покровом (леса, луга, болота и т.д.), и относительно хорошо сохранившейся природой. Здесь на протяжении более полувека проходили летнюю практику многие поколения студентов-биологов МГУ, работали очень многие ученые-биологи. Активная учебная и исследовательская работа проводится на биостанции и в настоящее время. Научную деятельность биостанции до 2000 г. определял ученый совет во главе с академиком РАН И.А. Шиловым. Здесь ведут разносторонние комплексные биогеоценологические исследования специалисты разного профиля (зоологи, геоботаники, гидробиологи и др.).

Многие из тех, кто впервые попадает на биостанцию, особенно студенты, интересуются ее историей, хотят узнать, когда и как возникло это учебно-научное учреждение, с чего оно начиналось, как развивалось дальше.

Именно обо всем этом рассказано в предлагаемой вниманию читателей брошюре недавно скончавшегося доцента К.Н. Благосклонова – известного ученого-орнитолога и превосходного педагога. Его научно-педагогическая деятельность в течение многих десятилетий была связана с биостанцией. Он хорошо знал ее историю и был очевидцем многих событий, происходивших здесь, начиная с 1930-х годов.

Доцент В.В. Петров

От автора

В 1985 году исполнилось 75 лет со времени основания Звенигородской биологической станции Московского университета.

Биостанция была основана в 1910 году гидробиологом С.Н. Скадовским как частное научно-исследовательское учреждение. Так продолжалось вплоть до 1918 года, после чего станция получила статус государственного учреждения. Однако только с 1934 года она вошла в состав Московского университета. Начался новый этап жизни биостанции, она стала учреждением, в равной мере как научным, так и учебным. Именно единство этих двух направлений в деятельности биостанции сыграло большую роль в ее дальнейшем развитии.

На Звенигородской биологической станции за все время ее существования прошли летнюю практику в общей сложности около десяти тысяч студентов как дневного, так и вечернего отделений¹. Здесь работали многие сотни преподавателей и ученых Московского университета. Кроме постоянной научной и учебной работы биостанция использовалась для проведения биологических семинаров, симпозиумов, школ, межвузовских конференций и т.д. Такое положение сохранилось до настоящего времени.

За время существования в составе МГУ биостанция стала благоустроенным научным и учебным учреждением. Она приобрела известность в нашей стране и за ее пределами. Путь ее развития был долгим и нелегким, встречалось много всяких трудностей и препятствий. Однако об истории биостанции знает лишь очень ограниченный круг лиц, а опубликованных материалов вовсе нет². Именно это побудило меня написать предлагаемую вашему вниманию брошюру.

Наибольшее количество сведений по истории биостанции содержатся в рукописи доцента кафедры антропологии биологического факультета МГУ Н.В. Кирилловой. Эта рукопись объемом более печатного листа машинописного текста написана в 1955-1956 гг. и осталась неопубликованной. Рукопись Кирилловой я использовал при написании данной книжки. Мною были взяты также некоторые сведения по истории биостанции, содержащиеся в краткой автобиографии С.Н. Скадовского (несколько страниц машинописного текста). Многие сведения, преимущественно по истории биостанции довоенного периода, сообщила мне дочь Скадовского — Н.С. Скадовская-Строганова.

Но я основывался не только на рукописных источниках и устных сведениях. Многое, что касается биостанции, произошло на моей памяти. Впервые я попал на Звенигородскую биостанцию в 1936 году, когда в составе группы студентов-зоологов биофака МГУ проходил летнюю практику. Затем с 1952 по 1984 гг. мне довелось бывать на биостанции ежегодно в качестве преподавателя. В этот период в течение 13-ти лет я выполнял обязанности начальника практики или его заместителя. Прежде, чем рассказать об истории биостанции, мне бы хотелось немного коснуться прошлого той территории, где расположена биостанция.

В ДАЛЕКОМ ПРОШЛОМ

На участке высокого правого берега Москвы-реки в районе биостанции от с.Троицкого до с.Луцино были обнаружены следы трех древних поселений. Одно из них находилось возле Верхних дач биологической станции (на территории дачного участка С.Н. Скадовского). Здесь, в послевоенные годы, при постройке дома были найдены на глубине 1 м полированные кремневые орудия древнего человека (долота, молотки, топоры). Они относятся к распространенной в Окско-Московском бассейне так называемой фатьяновской культуре³. Находка была принята в фонды Государственного исторического музея в Москве.

Другое поселение (городище) расположено на высоком обрыве над Москвой-рекой близ села Луцино. Здесь у подножья крутого склона выходит родник с очень хорошей водой. По-видимому, именно из-за него в этом месте поселились древние люди. Городище вошло в 1948 году в состав территории дачного поселка АН СССР.

Третье поселение (городище) расположено близ деревни Бушарино на крутом обрыве над речкой Сетунью (притоком Москвы-реки) и находится под охраной государства.

Памятниками русской истории служат многие окрестные населенные пункты, прежде всего Звенигород, который основан Юрием Долгоруким в середине XII века. Звенигород был одной из многих крепостей, служивших для обороны Владимиро-Суздальского княжества (главным образом от новгородцев).

В XII веке звенигородские князья для сбора «мыта» (пошлины, прим. ред.) основали на берегу р.Москвы село Каринское (оно расположено неподалеку от биостанции). Место выбрано, вероятно, потому, что здесь находится единственный на протяжении десятков километров вниз и вверх по реке брод с каменистым дном⁴. Москва-река сохраняла свое значение как водный торговый путь вплоть до XV века.

К числу недавно заселенных мест относится также Саввино-Сторожевский монастырь⁵и прилегающая к нему Саввинская слобода, Верхний Посад города Звенигорода и другие. Село Луцино, расположенное в двух километрах от биостанции ниже по реке, известно с 1404 года. В XVI-XVIII веках оно, как и с. Шихово, было вотчиной Саввино-Сторожевского монастыря.

Через деревню Устье, расположенную на левом берегу Москвы-реки напротив биостанции, проходил земский «Екатерининский» тракт. Еще в 20-х годах 20-го столетия по обеим сторонам дороги двумя рядами стояли старые вековые березы. Село Гигирево⁶, находящееся на правом берегу Москвы-реки в районе биостанции, было прежде крепостной егерской слободкой. С давних времен ведет свое начало и село Шарапово. Оно некогда было центром кустарного изготовления настенных часов-ходиков. За ним водилась дурная слава «разбойного места».

По берегам р.Москвы в районе биостанции есть довольно много выходов известняка. Они не столь мощные как в знаменитом Мячкове, где брали материал для постройки «белокаменной» Москвы. Но все же давали вполне пригодный камень для строительства. Одно из таких мест – против деревни Рязань, близ устья Сетуни. На территории самой биостанции у Нижних дач была небольшая каменоломня. Она, по-видимому, служила не для добычи строительного камня, а для обжига известняка. От этой каменоломни сохранились две ямы⁷, где брали камень: большая (ложе современного Нижнего или Костина пруда) и меньшая (рядом).

2. ТРИ УСАДЬБЫ БЛИЗ ЗВЕНИГОРОДА

Окрестности Звенигорода издавна славились своей красивой природой и привлекали много москвичей. Среди них были видные деятели культуры конца прошлого – начала нашего столетия. В селе Введенском (близ железнодорожной станции Звенигород) жила известная художница конца 19 века М.В. Якунчикова⁸.

А.П. Чехов был врачом земской больницы в Звенигороде⁹. С ним был дружен И.И. Левитан, который в 1884 г. много работал в Саввинской слободе, бывал в Гигиреве, известном своим «обрывом любви» (отсюда открывается красивый вид на реку и окрестности).

В конце XIX века в живописных окрестностях Звенигорода стали появляться дачи московской интеллигенции. В лесном массиве на правом берегу Москвы-реки на месте сегодняшней биостанции приобрели участки земли и построили на них дачи С.С.Голоушев, Н.С.Сперанский и Г.И. Россолимо. Этот лесной массив между деревнями Луцино и Аниково называли Воронцовский лес или Воронцы по имени графа Воронцова-Дашкова¹⁰. Нужно немного сказать о владельцах дачных участков в Воронцовском лесу и их усадьбах.

С.С. Голоушев¹¹ – известный в то время врач, журналист, художественный и театральный критик (москвичи знали его по литературному псевдониму С. Глаголь). Он одним из первых обратил внимание на талант И.И. Левитана и посвятил звенигородскому периоду творчества художника две статьи. Усадьба Голоушева была расположена в крайней западной части лесного массива. Голоушев владел ею недолго и она перешла к семье Вальц. Глава семьи К.Ф. Вальц¹² – декоратор Большого театра заслуженный артист РСФСР, автор книги «Шестьдесят пять лет в театре», которая вышла в свет в 1928 году. Его жена была балериной Большого театра. Дом Вальца до наших дней не сохранился. На его месте сейчас можно видеть только остатки кирпичного фундамента. На территории усадьбы среди леса до сих пор встречаются некоторые из посаженных прежде декоративных деревьев и кустарников: старая пихта, куртины спиреи, несколько крупных бальзамических тополей, магония, калина-гордовина, садовый жасмин, рябинник и др. Хорошо сохранилась старая еловая аллея (ей уже около 80 лет)¹³. Память об усадьбе осталась в географических названиях: Вальцевский овраг, Вальцевская дорога и др.

По оврагу, называемому теперь Столовым, шла граница дачи Вальца с дачным участком профессора Московского университета врача дерматолога Н.С.Сперанского¹⁴. Эта территория получила название Нижние Дачи. Здесь был построен дом с открытым балконом и украшавшими его колоннами, задуманный как копия старинного усадебного дома с картины В.Д.Поленова «Бабушкин сад»¹⁵. Ныне в доме размещается музей биостанции, лаборатория почвоведения и жилые помещения. Рядом с домом сохранилась небольшая изба-кухня. Она использовалась впоследствии как виварий, а сейчас оборудована под жилье¹⁶, к ней пристроена летняя лаборатория. Неподалеку от первого дома был построен еще один, который Н.С. Сперанский подарил старшей дочери О.Н. Осиповой. В наше время этот дом называют «мамонтовским». Здесь живут ведущие практику преподаватели биологического и геологического факультетов¹⁷. От времен Сперанских сохранилось название поселка биостанции Нижние Дачи, хотя здесь никаких «дач» уже нет. На этой территории располагается около трех десятков жилых и учебных строений, одно из которых – общежитие¹⁸, вмещающее до 300 человек.

Третья усадьба особенно тесно связана с историей биостанции. Она принадлежала Г.И. Россолимо. Здесь на участке в 50 га, называемом «Дофиновка»¹⁹, было построено несколько домов. По своему положению на самом высоком месте леса этот поселок получил название Верхние Дачи, сохранившееся до наших дней.

Григорий Иванович Россолимо²⁰ (1860-1928) был ровесником и однокурсником по университету А.П. Чехова. Оба они окончили медицинский факультет Московского университета в 1884 г. Антон Павлович не раз бывал в гостях у Россолимо. Впоследствии Россолимо стал известным врачом невропатологом и психиатром. В увековечение памяти выдающегося врача Г.И. Россолимо Большой Божедомский переулок в Москве переименован в улицу Россолимо.

Г.И. Россолимо женился на М.С. Скадовской (вдове известного украинского художника²¹) и усыновил ее семилетнего сына Сергея. Так Сергей Скадовский попал на дачу отчима под Звенигородом в то место, где впоследствии он основал биологическую станцию.

3. ПЕРВЫЕ ГОДЫ БИОСТАНЦИИ

В 1905 году по окончании гимназии С.Н. Скадовский поступил в Московский университет на физико-математический факультет. Располагая достаточными средствами, унаследованными от отца, и земельным участком, студент-зоолог С.Н. Скадовский в 1908-1909 гг. на Верхних Дачах построил и оборудовал лабораторное здание для изучения пресноводных организмов в их природных условиях²². Деревянное, как и все другие, здание лаборатории было двухэтажным с огромной застекленной верандой. Оборудование здесь было вполне современным, в значительной части полученное из лаборатории генетики Н.К. Кольцова²³.

Деятельность станции на первых порах была главным образом организационной, и работала здесь преимущественно студенческая молодежь. Однако принимали участие и некоторые преподаватели – выдающиеся ученые того времени. Существенную методическую помощь оказывал профессор Г.А. Кожевников²⁴, на кафедре которого первоначально специализировался Скадовский по зоологии беспозвоночных. Кожевников был одним из крупнейших ученых-общественников предреволюционного времени и особенно первых послереволюционных лет. Он по праву считается основателем движения за охрану природы в нашей стране. Кожевников разработал принципы и определил задачи заповедного дела, впоследствии поддержанные В.И. Лениным, организовал Всероссийское общество охраны природы.

Прикладные природоохранные аспекты гидробиологии нашли отражение в работах Звенигородской гидробиологической станции, самого Скадовского, его учеников в Московском университете. Это направление работы стало первым по времени на кафедре гидробиологии, которую Скадовский впоследствии организовал в Московском университете (теперь это кафедра общей экологии и гидробиологии²⁵).

Студенту Скадовскому помогали создать биологическую станцию определить направления ее работы и другие крупные ученые того времени. Среди них был непосредственный его учитель академик С.А. Зернов²⁶, основоположник отечественной гидробиологии, у которого уже был опыт такого рода. Почти двадцатью годами раньше, в 1891 г. студент С.А. Зернов под руководством профессора Н.Ю. Зографа²⁷ принимал непосредственное участие в организации гидробиологической станции на озере Глубоком²⁸. Зернов уже в студенческие годы был ее первым заведующим. Вполне вероятно, что именно это обстоятельство привело Скадовского к решению создать свою биологическую станцию.

В 1910 году биологической станцией на озере Глубоком заведовал Н.В. Воронков²⁹, ученый и популяризатор биологической науки. Он также делился с молодым Скадовским знаниями и организационным опытом.

Строительство летнего стационара Скадовского на Москве-реке проходило под знаком студенческого товарищеского сотрудничества. Поэтому будущая Звенигородская станция на первых порах стала типичной общественной студенческой организацией, исключающей какие-либо условные формальности казенного учреждения. Весь распорядок жизни стационара был основан на равноправии людей, работающих при полной свободе выбора своей темы. Вместе с тем, поддерживалась строгая товарищеская дисциплина и взаимоуважение, как в бытовых делах, так и в работе. Этот порядок сохранился на биостанции и в дальнейшем как одна из традиций, независимая от ведомственного подчинения. Складывающиеся научные интересы определили будущее направление биологической станции, а его общественные устремления и дух товарищества превратили ее в общее дело близкого ему круга студентов-естественников.

Для ознакомления с местной пресноводной фауной на первых порах здесь работали товарищи Скадовского П.Г. Шальнов, Д.А. Шутов, В.В. Яковенко. Сам С.Н. Скадовский начал с 1910 г. работать в области гидробиологии, тогда очень молодой науки.

В 1911 г. в Московском университете произошли события большого политического значения. Протестуя против реакционной политики министра просвещения Кассо³⁰, исключившего из университета несколько тысяч студентов, более ста профессоров и преподавателей покинули университет. Большинство их, в частности биологи, перешли работать в Московский городской народный университет имени А.Л. Шанявского³¹. Это было в то время наиболее прогрессивное высшее учебное заведение в России и одно из крупнейших. В 1912 году здесь обучалось 3600 студентов.

Все эти события имели прямое отношение к дальнейшей судьбе и развитию Звенигородской биологической станции. У Скадовского со студенческих лет было рабочее место в лаборатории Н.К. Кольцова, созданной в университете им. Шанявского. По окончании Московского университета в 1912 году С.Н. Скадовский стал работать в университете им. Шанявского на кафедре зоологии, которую возглавлял профессор Н.К. Кольцов.

Стремясь упрочить положение станции, С.Н. Скадовский хотел передать ее в ведение университета Шанявского. Однако передача не состоялась из-за специального царского указа, запрещавшего этому университету иметь какие-либо подсобные учреждения. Биостанция не получила официального статуса, осталась в частном владении С.Н. Скадовского и содержалась на его средства. Но фактически она стала биологической станцией университета имени Шанявского, объединившего крупнейших прогрессивных ученых биологов Москвы.

В 1913-1916 гг. работа на биостанции значительно расширилась. Здесь еще продолжали работать некоторые преподаватели Московского университета (В.С. Елпатьевский, С.А. Иловайский), но университет им. Шанявского был представлен значительно шире (преподаватели М.М. Завадовский³², А.С. Серебровский³³, И.Л. Кан³⁴, С.Н. Скадовский, студенты Г.И. Роскин³⁵, С.С. Елизарова и др.). Замечательно, что многие из этих биологов впоследствии стали крупными учеными и заведовали кафедрами Московского государственного университета.

А.С. Серебровский обследовал территорию биостанции как ботаник и зоолог в связи с работой над книгой «Биологические прогулки». Книга, содержащая талантливо написанные очерки из жизни насекомых, растений, птиц несколько раз переиздавалась. А.С. Серебровский стал впоследствии заведующим кафедрой генетики МГУ.

М.М. Завадовский организовал кафедру динамики развития и был ее бессменным руководителем. Как педагог он славился своими блестящими лекциями.

И.Л. Кан долгие годы, вплоть до самой смерти, заведовал кафедрой физиологии животных и человека. Г.И. Роскин возглавлял кафедру гистологии. Наконец, сам Скадовский, как уже упоминалось, организовал кафедру гидробиологии и стал ее заведующим. За создание физико-химического направления в физиологии водных организмов Скадовский был в 1929 году удостоен премии им. В.И. Ленина. Ему довелось быть одним из самых первых лауреатов Ленинской премии в нашей стране.

Конечно, не случайно, что так много работавших на Звенигородской биостанции молодых исследователей стали в дальнейшем крупными учеными, причем в самых различных направлениях биологической науки. Очевидно, школа Н.К. Кольцова, С.А. Зернова сыграла здесь решающую роль. Немалое значение имела и совместная работа дружного коллектива молодых ученых на биостанции.

4.ПОСЛЕ ОКТЯБРЬСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ

Местные органы советской власти высоко ценили деятельность С.Н. Скадовского и его биологической станции. За С.Н. Скадовским и его семьей было сохранено право на владение прежним усадебным участком и права собственности на все находящиеся здесь движимое и недвижимое имущество. Постановлением Звенигородского совета рабоче-крестьянских и солдатских депутатов устанавливалась полная неприкосновенность станции, «сооруженной и содержащейся Скадовским на собственные средства не ради наживы и личной выгоды, а как полезное для народных масс научное и культурно-просветительское учреждение». Подчеркивалось, что станция подлежит охране и поддержке со стороны отделов народного образования и народного здравоохранения. Предлагалось содействовать Скадовскому в его работах на станции, оставшейся всецело в его владении.

Наконец у Скадовского появилась возможность передачи станции государственному учреждению. В 1918 году в системе Наркомздрава РСФСР по инициативе Н.А. Семашко⁴² был организован комплексный Государственный институт народного здравоохранения (ГИНЗ). В состав его вошел Институт экспериментальной биологии, возглавляемый Н.К. Кольцовым. Именно этому институту и была передана в 1918 году биологическая станция. Она стала называться Звенигородской гидрофизиологической станцией Наркомздрава РСФСР (позднее гидробиологической). В ее штатном расписании было только три человека – заведующий без оплаты (С.Н. Скадовский), завхоз и сторож-рабочий. Так начиналась биостанция как государственное учреждение.

Вскоре после передачи биостанции в систему Наркомздрава сюда приезжал нарком здравоохранения РСФСР Н.А. Семашко. Он осмотрел биостанцию, побывал на даче у Г.И. Россолимо⁴³. В 1919-21 гг. С.Н. Скадовский участвовал в работах экспедиции по изучению водоемов Московской области⁴⁴. Звенигородская станция стала центром этих работ. На биостанции постоянно никто не жил. Летом работавшие здесь приезжали и уезжали, а зимой на всех Верхних дачах оставался один только сторож. Между тем, прекрасный лес и удачное расположение поселка привлекали внимание разных организаций, которые, ссылаясь на якобы бесхозяйственное использование помещений, добивались передачи им участка и построек. Чтобы противостоять этому напору, С.Н. Скадовскому пришлось вооружиться специальной «охранной грамотой». Документ этот, выданный Наркомздравом РСФСР 2 февраля 1921 года, настолько выразителен, что мы приводим его полностью.

Удостоверение
Народный комиссариат здравоохранения настоящим удостоверяет, что все жилые и лабораторные помещения, находящиеся в бывшем владении Скадовского, Звенигородского уезда село Луцино, вместе с хозяйственным и научным инвентарем принадлежат гидробиологической станции государственного института, а на основании Декрета Совнаркома от 28 января с/г, распубликованного в № 15 Известий В.Ц.И.К., конфискации и реквизиции не подлежат. Ввиду изложенного, Наркомздрав предлагает учреждениям и лицам оказывать содействие Администрации гидробиологической станции в охране указанного имущества и о всех случаях покушения как на помещения, так и на имущество, в них находящееся, немедленно сообщить Наркомздраву для привлечения виновных лиц к суду революционного трибунала. Печать и штамп Наркомздрава. Подписал документ народный комиссар здравоохранения Н. Семашко. Фотокопия удостоверения хранится на биофаке МГУ.

С 1923-1924 гг. С.Н. Скадовский перешел из Тимирязевской сельскохозяйственной академии, где он работал, в Московский университет. Здесь в 1925-1928 гг. происходила значительная перестройка биологического отделения физико-математического факультета, и в 1930 году отделение было преобразовано в биологический факультет. С появлением нового факультета масштабы гидробиологических работ в Московском университете сильно расширились. Они проводились на кафедре гидробиологии, которая до конца 1930-х гг. занималась также вопросами ихтиологии. С.Н. Скадовский в 1926 году участвовал в экспедиции профессора Н.М. Книповича⁴⁵ по изучению Черного и Азовского морей. Скадовского интересовали осетровые рыбы и в частности возможности их прудового содержания. Исследования в этом направлении, начатые на юге, были продолжены затем на биостанции. Именно тогда пруд, находящийся между Верхними и Нижними Дачами, был назван Стерляжьим. Теперь этот пруд – самый большой на биостанции, название его сохранилось. Впоследствии работы Скадовского по осетровым рыбам были успешно продолжены его учеником профессором московского университета Н.С. Строгановым, но уже в больших прудах в южной части Московской области.

С 1918 по 1933 г. Звенигородская станция входила в состав института экспериментальной биологии и служила полевой базой для научных работ сотрудников этого института, особенно лаборатории физико-химической биологии, которой заведовал С.Н.Скадовский. В двадцатые годы здесь регулярно работали В.Н. Шредер⁴⁶, А.Т. Яценко⁴⁷, В.Г. Савич⁴⁸, а также аспиранты Института зоологии МГУ Г.Г. Винберг⁴⁹, Н.С. Строганов⁵⁰, А.П. Щербаков⁵¹ и др. Звенигородская станция в те годы пользовалась широким признанием и играла важную роль в развитии советской гидробиологии.

В двадцатые годы на станции работали также сотрудники лаборатории генетики Института экспериментальной биологии, которой заведовал С.С. Четвериков⁵². Среди них были Н.В.Тимофеев-Ресовский⁵³, Б.Л. Астауров⁵⁴, А.Н. Промптов⁵⁵, П.Ф. Рокицкий⁵⁶, а также аспиранты А.Е. Гайсинович⁵⁷, Н.П. Дубинин⁵⁸ и др.

С середины двадцатых годов на Звенигородской станции ежегодно работал Д.П. Филатов⁵⁹, заведующий лабораторией механики развития Института экспериментальной биологии. С ним вместе работали его сотрудники, студенты и аспиранты (Т.А. Беднякова⁶⁰, Т.А. Детлаф⁶¹, М.Н. Гостеева⁶² и другие). Впоследствии Д.П. Филатов возглавил первую кафедру эмбриологии в Московском университете.

В те годы работа на Звенигородской станции, или, как тогда говорили, на Верхних дачах, проходила всегда в очень дружной товарищеской атмосфере. Работа и быт были хорошо организованы. Очень украшали жизнь музыкальные вечера в доме Скадовских, на которых частыми гостями были известные московские певцы и артисты: М.М. Мирзоева⁶³, А.Л. Доливо⁶⁴ (профессора консерватории), Д.Ф. Тархов⁶⁵ и другие. На этих вечерах пела и жена Скадовского Людмила Николаевна, у нее было прекрасное меццо-сопрано. Аккомпанировал ей на рояле С.Н. Скадовский. Он не только хорошо играл на фортепьяно, но был большим мастером художественного чтения. В гостях у Скадовских всегда бывали студенты и аспиранты, работавшие на биостанции.

На протяжении многих лет С.Н. Скадовский оставался заведующим Звенигородской гидробиологической станцией. Здесь в это время ежегодно проводили исследования 30-50 научных работников, аспирантов, студентов.

5.БИОЛОГИЧЕСКАЯ СТАНЦИЯ МОСКОВСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО УНИВЕРСИТЕТА

Только в 1934 году, спустя почти четверть века после своего возникновения, биостанция вошла в состав Московского университета. И с этого момента ее история стала частью истории биологического факультета МГУ. Расширилась учебная и исследовательская работа на Верхних дачах. Здесь сразу же начали работать молодые ученые, аспиранты, студенты университета. Очень многие из них стали впоследствии крупными учеными с широким диапазоном интересов в области биологии. Большой дом Сперанского на Нижних дачах и участок земли в 30 га возле него, которые еще раньше перешли во владение семьи С.Н. Скадовского, стали принадлежать университету. В связи с переходом биостанции в МГУ значительно изменились ее задачи. В 1936 году на Нижних Дачах впервые была проведена летняя учебная практика студентов по зоологии и ботанике для начала только одной группы зоологов позвоночных 3-го курса. Студенты разместились в бывшем доме Сперанского. В этой группе был и я. Самостоятельные работы студентов на летней практике были введены доцентом кафедры зоологии позвоночных Е.С. Птушенко⁶⁶ еще до того, как эту практику стали проводить на Звенигородской биостанции. В 1936 году студенты-зоологи уже выполняли самостоятельные работы. Темы их в значительной степени определялись самими студентами. Работы первых лет носили почти исключительно описательный характер. Например, наблюдения за гнездом. Необходимо заметить, что самостоятельные работы студентов-биологов на летней практике впервые были введены как метод обучения именно в Московском университете.

В тридцатые годы продовольственное снабжение было по карточкам. Чтобы закупить продукты, мы каждую декаду отправляли в Москву двух студентов, которые отоваривали карточки. Сначала надо было идти пешком на станцию Звенигород, затем ехать поездом⁰⁰. Поезд шел до Москвы не меньше двух часов. Возвратившихся в Звенигород студентов с продуктами встречали у поезда и отвозили на биостанцию на подводе. Дорога была дальняя, не 10 км как сейчас по прямому шоссе, а кружным путем. Сначала под гору к Москве-реке, а потом по берегу через Шихово, Луцино, опять в гору и возле бора-беломошника, где теперь академический дачный поселок – на Верхние дачи биостанции. Наша студенческая жизнь в те далекие годы была совершенно иной, чем теперь.

Хочется сказать и еще об одном. На биостанции за период со времени основания до начала великой Отечественной войны работали и проходили летнюю практику многие биологи, которые впоследствии стали известными учеными. Имена некоторых из них уже были упомянуты, но можно было бы назвать и целый ряд других. В.В. Алпатов⁶⁷, И.Е. Амлинский⁶⁸, Д.Л. Рубинштейн⁶⁹, А.А. Захваткин⁷⁰, С.М. Гершензон⁷¹, Л.В. Крушинский⁷², Л.Б. Левинсон⁷³ и др.

Интересно отметить, что в 1926-1927 гг. на Звенигородской биостанции проходил большой практикум студент Н.П. Дубинин, ставший впоследствии выдающимся генетиком. Он был в одной группе с Н.С. Строгановым. Занятия у них вел преподаватель Н.В. Тимофеев-Ресовский. В своей книге «вечное движение» Н.П. Дубинин отводит известное место описанию Звенигородской биостанции.

6. В ДНИ ВОЙНЫ

Грянула война. Она резко изменила жизнь всей страны. Многое изменилось и на биостанции. Настало трудное тревожное время. Особенно было в 1941 году. Фашисткие стервятники летели бомбить Москву ночью, ориентируясь по реке. Здесь на подступах к Москве, в районе биостанции их встречали наши истребители. Шли жестокие воздушные бои. Падали бомбы с подбитых самолетов, падали сами самолеты. В сентябре жители биостанции каждую ночь уходили в лес. В ноябре война вплотную подошла к биологической станции. Но все же гитлеровские войска ни разу не ступили на ее территорию. Хотя на правом берегу реки в районе села Луцино они находились короткое время. Половина Звенигородского района была захвачена врагом, 72 селения были оккупированы немецкими войсками, из них 28 сожжены.

Воспользовавшись временным затишьем в боевых действиях, наши войска успели создать в этом районе систему надежных оборонительных сооружений. Жители Звенигорода были эвакуированы. В районе биостанции линия фронта проходила по Москве-реке. Правый берег занимали наши войска, а на левом берегу, в Каринском и Устье, были немцы. В эти дни гитлеровцы пытались занять село Луцино. Ночью отряд численностью около взвода форсировал реку и занял луцинское кладбище на бугре, перерезав дорогу в Гигирево. Но вскоре немцы отошли назад на левый берег.

В районе Звенигорода 19 ноября 1941 года начались сильные бои. На следующий день, 20 ноября, гитлеровское командование сообщило: «Подмосковная Швейцария и знаменитая русская святыня Звенигород взяты немецкими войсками». Однако немцы поторопились со своей победной реляцией! Звенигоод не был взят, и линия фронта проходила в 3 км от него. Со стороны Рыбушкино, Саввинской слободы, Дютькова город защищала 144-я дивизия.

Тяжелыми были дни 1-4 декабря 1941 года. Потерпев неудачу в лобовой атаке Звенигорода, противник обошел город с севера и двигался на Голицыно. А с юга немцы наступали от Наро-Фоминска. Территория биологической станции оказалась обойденной немецкими войсками, которые пытались замкнуть кольцо окружения и соединиться в Голицыно.

5 декабря была остановлена группировка, пытавшаяся прорваться к Голицыну с севера. А на следующий день началось историческое наступление советских войск под Москвой. К 7 декабря было освобождено 16 селений и противник был отброшен на 20 км на запад от Голицына. Но в районе Звенигорода и биостанции положение оставалось без изменений.

Морозной ночью 13 декабря с территории леса биологической станции начал легендарный рейд в тыл врага кавалерийский корпус генерал-майора Л.М. Доватора⁷⁴. Под прикрытием артиллерии кавалеристы прорвались через стык двух немецких дивизий в районе Улитина и начали громить немецко-фашистские тылы. Используя замешательство противника, вызванное рейдом конницы, советские войска развивали наступление, освободили Каринское (из 60 домов уцелело только 6), Андреевское и другие населенные пункты по левому берегу реки. К 25 декабря весь Звенигородский район был очищен от врага.

В деревне Аниково на братской могиле сооружен памятник советским воинам, которые погибли, но не пропустили врага на правый берег Москвы-реки Можно представить себе, как все это было в сорок первом. Наш берег низкий, а тот, левый, высокий, и Каринское стоит на горе. Отсюда фашисты вели артиллерийский обстрел нашей обороны. И здесь находился проходимый для танков брод – самый мелкий на всем протяжении реки от Можайска до Москвы⁷⁵. Все преимущества местности были на стороне противника. Однако попытки немцев форсировать реку и прорвать оборону казались безуспешными. Тут же, немного выше по течению конница Доватора переходила р.Москву по льду. Ниже по течению начинается лес реки, помогавший держать оборону от Аникова до Луцина и скрывавший от врага маневры наших танков и конницы. Теперь в начале этого леса у Аникова расположен пионерский лагерь Мирный⁷⁶, а дальше до поселка Академии наук тянется лес биостанции.

На прежней линии фронта следы войны сохранились до наших дней. Грунтовую дорогу от Луцина до Аникова так разбили танки, что и сейчас по ней проехать нелегко⁷⁷. Ее теперь называют танковой дорогой. Кое-где в лесу еще заметны старые воронки от разрывов снарядов. Они уже заросли деревьями. Обвалились, осыпались окопы по всему склону леса, в том числе – у самых Нижних дач, но все же их можно обнаружить.

Жители деревни Волково, спасаясь от артобстрелов, сделали большую землянку в 18 квартале леса. Землянка давно обвалилась, поросла молодым лесом, а все еще заметны ее контуры. Здесь много лет лисы устраивали норы.

Биологическая станция немало пострадала от военных действий. На Верхних дачах сгорели три больших дома, лаборатория⁷⁸. Остался двухкомнатный домик-сторожка, в которой жил завхоз, и лва сарая. В одном из этих сараев вынуждена была жить семья Скадовских, вернувшись из Ашхабада после эвакуации. Нижние дачи сохранились. Все три дома стоят и по сей день.

7.ПОСЛЕВОЕННЫЕ ГОДЫ

Война нанесла большой урон Верхним дачам. Надо было восстанавливать разрушенное. Примечательно, что первой была построена лаборатория гидробиологии, которая предназначалась для С.Н. Скадовского; затем построили еще много других зданий. Теперь на Верхних дачах располагается административный и хозяйственный центр биологической станции (дирекция, гараж, конюшня, котельная и т.д.), жилые дома сотрудников и несколько лабораторий, в основном не учебного, а научного назначения.

После войны развернулось строительство и на Нижних дачах. В 1949 году здесь было поставлено пять одноквартирных финских домиков, один из них перенесли с Верхних дач. В двух домиках размещались лаборатории (позвоночных животных и ихтиологии), а в трех жили преподаватели. На месте теперешнего общежития были дощатая кухня и навес для столовой. С 1958 года на Нижних дачах начали строить для отдельных кафедр бревенчатые лабораторные дома с обширными террасами-аудиториями. Такие дома построили для кафедр зоологии позвоночных, геоботаники, ихтиологии, низших растений. Вслед за этим было построено общежитие на 300 человек и трехзальная столовая с кухней. Заботами доцента С.Р.Жуковского на биостанции была создана образцовая учебная фотолаборатория.

Осенью 1961 года на биостанцию прибыла недавно организованная (в декабре 1960 года) студенческая дружина биофака по охране природы⁷⁹ почти в полном составе и вместе с обоими своими кураторами (В.Н. Тихомировым и К.Н. Благосклоновым). Студентам было дано задание выкопать котлован под фундамент нового здания лаборатории для ихтиологов. После окончания работы решили отметить это событие посадкой деревьев. На лесопитомнике биостанции нашлось с десяток саженцев лиственницы, и они были посажены у новой, недавно построенной столовой. Два первых дерева посадили кураторы дружины.

Молодежный семинар по охране природы в 1968 году также был отмечен посадкой деревьев. На этот раз посадили саженцы маньчжурского ореха, привезенные из ботанического сада МГУ. Два ореховых дерева давно плодоносят, они растут поблизости от знаменитого векового дуба в центре Нижних дач.

В послевоенное время Звенигородская биостанция стала местом прохождения учебной практики всех студентов второго курса биологического факультета⁸⁰. Практику вели преподаватели в основном 4-х кафедр: зоологии позвоночных, ихтиологии, геоботаники и низших растений. Все эти кафедры «полевые», а время практики (июнь-июль) совпадало с лучшим временем для экспедиций. Поэтому многие исследования сотрудников этих кафедр сделаны во время практики с помощью студентов, которые выполняли самостоятельные работы.

Первым начальником практики послевоенных лет был профессор И.Г. Серебряков. Он вместе с профессором А.Н. Формозовым стал основоположником многих традиций практики. Серебряков ввел такой порядок. Половина времени учебной практики отводится для самостоятельной научно-исследовательской работы студентов.

Г.А. Курелла, походивший практику на биостанции в 1951 году, вспоминает, что И.Г. Серебряковым было впервые введено выполнение коллективных, а не индивидуальных, самостоятельных работ. Большой коллектив студентов под его руководством исследовал только одно растение – чернику. По полученным результатам Серебряковым была написана статья, в которой он перечислил фамилии всех студентов, участвовавших в работе.

Научные исследования на биостанции в послевоенные годы приобрели широкий размах и проводились в различных направлениях (на этом мы в нашем кратком очерке не останавливаемся).

В начале 1960- х гг. на биостанции возникла и существовала до самых последних лет замечательная традиция – принимать для прохождения летней практики по биологии школьников и юных натуралистов, членов трех известных в Москве кружков: юношеской секции Всероссийского общества охраны природы (ВООП), кружка юных биологов зоопарка (КЮБЗ) и московского общества испытателей природы (МОИП).

Группа из 6-8 юннатов подбиралась очень тщательно, их принимали лишь по рекомендации руководителей кружков (П.П. Смолина, Е.В. Евстафьева, А.П. Разореновой). На биостанцию попадали только самые увлеченные и старательные натуралисты. Среди юннатов прежних лет, работавших на биостанции, сейчас немало известных зоологов, например, Н.Н. Дроздов.

После войны биологическая станция стала поддерживать тесную связь с многими расположенными поблизости пионерскими лагерями. Уже около двадцати лет сохраняется хорошая традиция: дружина по охране природы приглашает пионеров и проводит с ними экскурсию на тему «Природа Подмосковья и ее охрана». Ежегодно через биостанцию проходит 500-1000 пионеров.

На Звенигородской биологической станции снимали немало научно-популярных фильмов. Именно здесь в 1952-1953 гг. был сделан первый советский полнометражный биологический фильм⁸⁸. В нем была показана жизнь пернатых и новый метод интродукции мелких птиц, разработанный на биостанции. Этот фильм игровой: на экране происходит разговор ученого-орнитолога и трех его юных помощников. В роли орнитолога снимался артист Алексей Баталов⁸⁹. Режиссер картины был В.Г. Долин, оператор – В.Н. Асмус, научный консультант – К.Н. Благосклонов.

Впоследствии на биологической станции снимали несколько учебных, научно-популярных и телевизионных фильмов о живой природе. Чаще всего их создателем был режиссер-оператор В.Н. Асмус.

В 1950 г. вышла книга Е.Б. Успенской «Наше лето», посвященная летней студенческой практике на Звенигородской биостанции. Прежде, чем написать эту книгу, она походила практику вместе со студентами. Многие преподаватели узнали себя среди персонажей книги. Книгу Успенской можно считать своего рода документом по истории студенческой практики на биостанции. В ней нашли отражение методика выполнения и тематика самостоятельных работ, быт, нужды, интересы студентов биофака конца сороковых годов. Обо всем этом рассказано правдиво, достоверно.

В послевоенные годы традиционным событием в жизни практики стал заключительный костер с большим концертом. К нему задолго готовились. Каждая группа должна была подготовить свой номер. Для выступления и представления были незабываемы. Сочиняли комические частушки на темы прошедшей практики, разыгрывали сценки, порой остро сатирические. На кострах начала пятидесятых годов в качестве гостей бывали композитор А. Островский, поэт Л.И. Ошанин с женой Е.Б. Успенской. Их сыновья тогда учились на биофаке. И все те, кто был на биостанции, первыми слушали в авторском исполнении самые новые песни Островского на слова Ошанина.

В восьмидесятые годы все более активизируется природоохранная деятельность студентов. В значительной мере благодаря усилиям студенческой дружины биофака по охране природы с 1981 г. территория вокруг биостанции (1200 га) объявлена заказником областного значения⁹⁰. Режим заказника запрещает все виды вмешательства в природную среду за исключением учебной работы студентов. На биостанции во время практики ежедневно назначается учебная группа, в обязанности которой входит дежурство по охране природы. Эта группа делает регулярные обходы заказника, следя за тем, чтобы не было туристических стоянок и костров, чтобы никто не нарушал установленного режима. В результате такой работы, ведущейся под руководством дружины, стала постепенно восстанавливаться естественная растительность на местах прежних стоянок туристов и кострищ, особенно на участках, прилегающих к Москве-реке. Благодаря активной природоохранной деятельности студентов, летняя практика по зоологии и ботанике становится отчасти практикой по охране природы, а в наше время это очень важно.

И еще одна деталь. С первого дня летней практики на доске объявлений возле старого дуба, где вывешивается расписание, студенты видят лист бумаги с такой надписью.

БИОЛОГ! Звенигородская биостанция и ее окрестности – красивейший уголок подмосковной природы. Здесь учились многие поколения биофаковцев, здесь они совершали первые открытия, сочиняли наши любимые песни, отсюда уходили на войну. Сохраним же этот кусочек Подмосковья и для будущих поколений!

Рассказ о Звенигородской биостанции на этом заканчивается. Но жизнь биостанции продолжается. Новые страницы ее славной истории допишут будущие поколения биологов.